Теракт в Париже - лакмусовая бумажка человечности

Френдоцид. Странноватое слово. Каждый раз набирает обороты популярности в сети, когда в мире случается страшный катаклизм, и аудитория онлайн-пользователей (как обычно) разделяется на две половины: сочувствующих и… других.

Другими могут быть те, кто включают холодный аналитический ум и раскладывают по полочкам причины и следствия; или те, кто пропустили новости и продолжают постить котиков; или те, кто начинают визжать «а вот три дня назад там-то ТАКОЕ произошло – что ж вы не плакали?» (даром, что «про там-то и ТАКОЕ» они сами узнали пятнадцать минут назад). Но хуже всего те, кто ехидно злорадствуют и говорят «доигрались», «допрыгались», «да так вам и надо». Адресуя это людям, погибшим в авиакатастрофах или подвергшимся терактам.

То, что случилось в Париже в злосчастную пятницу 13го ноября запустило очередной френдоцид: фильтрацию списка «друзей» по принципу адекватной или неадекватной реакции на эту трагедию. К сожалению, подобные происшествия – это лучшая лакмусовая бумажка, с которой сразу проявляется все самое гнилое и низкое в человеке.

Сначала люди в буквальном смысле начали меряться милосердием – кто больше сочувствует тем, кому это действительно (!) нужно. Для украинцев в фейсбуке главным камнем преткновения стали раскрашенные во французский триколор профильные фотографии. Поднялась волна под заголовком «На востоке Украины наши парни проливают кровь – что ж вы за них не волнуетесь?!»

И вот я читаю эти комментарии, от наведения курсор на которые начинает жечь ладонь, и думаю – ок, фейсбук превратился в некий свод рапортов. Выиграл в лотерею – сообщи аудитории. Поехал в отпуск – запости фоточки. А не запостил – так получается, и не ездил ты никуда. Отчитайся за каждую эмоцию. И, будь любезен, делай это почаще. Ведь аудитория должна быть в курсе.

Когда я вижу эту мерзость в виде обвинений и дурацких оправданий по поводу того, куда именно ты должен направлять свои соболезнования, хочется кричать. Это червоточина на теле искренней скорби нормального человека. Все эти «а что ж вы», «да лучше б вы» и так далее. Но больше всего поражает неспособность этих людей с пеной у рта сложить вместе сочувствие совершенно чужим людям вместе с состраданием, адресованным соотечественникам.

Вдруг оказалось, что это «несовместимые» вещи. Вдруг оказалось, что нужно всерьез объяснять, что можно испытывать и то, и другое. Что и там, и там, обрывается человеческая жизнь. И нет абсолютно никакой разницы, когда солдат подвергает себя опасности сознательно, потому что не может иначе, и когда за маленьким круглым столиком парижской террасы сидели люди, которые, как и в десятки других пятниц, просто пили свой коктейль. Потому что ни те, ни другие не хотели умирать… Никто не хочет умирать.

 

Украина находится в состоянии войны, и как бы страшно это ни звучало, мы научились не шарахаться от этой мысли и от самого слова. Вместо этого, мы сплотились. И продолжаем жить. Собираем деньги, одежду и еду на помощь беженцам и военным. Общаемся с волонтерами. Читаем новости. Отслеживаем пугающую статистику. Отмахиваемся от негативных прогнозов. Верим в лучшее. Переживаем. И думаем об этом каждый день. Потому что невозможно не думать о ноже, торчащем из твоей спины. Именно такое ощущение вызывает эта война.

Так почему же при всем этом нельзя сочувствовать французам, которые в мирное время занимались своими мирными делами? С каких пор надо выбирать «или, или»?

Но самое поразительное – даже не эта чехарда на уровне маразма. А реакция умников в сети на то, как люди в воскресенье разбежались на площади Республики, услышав взрыв петарды. Я перечитала комментарии всех мастей и оттенков. И что французы трусы. И что они лицемеры. И что украинцы шли под пули в феврале 2014го, прикрываясь деревянными щитами, а эти, значит, визжали, как истерички, от какого-то там выстрела. И от каждого едкого слова жжет уже не только ладонь, но и сердце. Ну почему, почему люди не понимают (или только делают вид, что не понимают) разницы между тем, на что человек идет осознанно и моментом полной неожиданности? Почему сейчас, спустя почти два года после расстрела Небесной сотни, разговоры об этих страшных февральских днях превратились в отвратительную фейсбучную браваду?

Я была в тот день на площади Республики. И смотрела в лицах людей, которые не собираются менять свой уклад жизни не потому что они такие бесстрашные, а потому что для них это единственно возможная реальность. Единственно возможная НОРМАЛЬНОСТЬ в их системе ценностей. Вкусно есть. Спокойно ходить по улицам. Выгуливать собак. Ездить на велосипедах. Сидеть на террасе кафе в пятницу вечером… Заставить их бояться – значит запретить им жить. Но при этом никто из них не хочет умирать.

Через несколько дней страсти поутихнут. И аватарок с наложенным на них французским флагом станет на порядок меньше. И все мы перестанем ссориться по этому поводу. Но осадок останется. Поэтому я хочу попросить тех, кто находит необходимым язвить, подкалывать и ехидничать: не делайте этого, потому что у каждого своя правда. Во-первых. А во-вторых, социальная сеть – это тот ракурс, тот маленький кусочек жизни, который человек сам находит нужным показывать другим. В том свете, который ему кажется правильным. И вы никогда ничего не можете знать о том, как именно и что именно чувствует другой человек по ту сторону экрана.

Перестаньте сеять эту беспочвенную злость. Лучше обнимите тех, кого любите. И закройте фейсбук.

Фото: facebook.com/olga.kotrus